Самую вкусную на свете квашеную капусту делает мой папа. Можете, конечно, попытаться поспорить, но это просто потому что вы ни разу ее не пробовали. Папина капуста — это песня. Хрустящая, нежная, не пересоленная, не перегулявшая — остренькая, ароматная, вкуснющая. С растительным маслом можно вообще есть на завтрак, обед и ужин. И еще ночью, когда в холодильнике пасешься. Честно. Я никогда и нигде не ела капусту вкуснее. Но с каждым годом ее почему-то все меньше, а в этом году папа откровенно филонит.
Читать далее Критические дниАрхив метки: юмор
Эрих Мария Пупкин-Хуйк
Эстонский язык — штука потрясающая. Потрясающая настолько, что иногда даже сами его носители затрудняются объяснить, что же хотели сказать тем или иным предложением. И предлагают разные версии. Это все из-за грамматики — она в эстонском не то чтобы сложна. Она непредсказуема. Один и тот же послелог может вмешаться и безнадежно все испортить. Внести сумятицу и раздрай. Поставить всех в тупик и заставить идти войной друг на друга. Радетели пытаются объяснить это тем, что язык древний и чего вообще от дедушки хотеть. Но остальные утверждают, что английский не менее древний и ничего, как-то справляются с помощью пары глаголов и Ее величества. Более того, умудрились превратить свой английский в какой-то прямо международный бренд. Чего не скажешь об эстонском — на нем говорит от силы миллион человек (ой, ладно, немножко больше), но нам это не мешает пытаться его продвигать на разных уровнях.
Читать далее Эрих Мария Пупкин-Хуйк
Про одного мальчика
В одной семье живет один мальчик. Мальчик, в общем-то, ничего такой – шустрый, смышленый. Пишет только как курица лапой, страдает дислексией, ну и носки везде. Читать далее Про одного мальчика
Хроники Альцгеймера
— Куда вы без сменной обуви?! Без сменки нельзя! Идите вниз и переобувайтесь, — взмыленная администратор местной школы по интересам лихо дирижирует толпой обезумевших родителей и их отпрысков. Мы в этой очереди обреченно разворачиваемся и шуруем вниз, прорываясь сквозь гомон, гвалт и прибой. Читать далее Хроники Альцгеймера
Асана жующей гусеницы
Все знают, что с боженькой у меня отношения своеобразные. Он обычно исполняет все мои прихоти, и вообще, я считаю, что очень им обласкана (и благодарна за это). Но иногда возникают вопросы. Один, очень глобальный, боюсь, так и останется без ответа. В лучшем случае мне придется довольствоваться фразой, что всему свое время. Читать далее Асана жующей гусеницы
Оправленное в страдания
Сижу утром, пью кофе. Тот самый рассветный час, когда все знают, что меня лучше не трогать и дать спокойно проснуться.
— О, мам, привет! – встрепанная и заспанная Алина шлепает на кухню, хватает беляш и пристраивается рядом. Читать далее Оправленное в страдания
Опять паззлы
Долго молчала, да?
Я не хочу никого отпускать в Брюссель. Потому что большая часть кодлы этого просто не достойна. Откровенная дешевая проституция, поэтому пусть лучше на Сыле стоят. Тому, за кого я могла бы проголосовать, лучше остаться в Эстонии и сделать свою партию. Мне кажется, Яна Тоом сейчас кусает локти, потому что могла бы примкнуть, а вместо этого приходится отчаянно вязать коврики и изображать бурную деятельность. Шапито и цирк с конями. Читать далее Опять паззлы
Стерео и моно
Сросшиеся брови не всегда были трагедией для юной девы. Древние греки, а затем и римляне, считали монобровь признаком ума и страсти. В погоне за мужем, молодые девушки часто надевали поддельную бровь, изготовленную из козьей шерсти и смолы.
Переходным возрастом может зацепить кого угодно. То есть лет до 12, время от времени срываясь на колоратуру, ты растишь вполне нормальных детей. А лет с 12 понимаешь, что привычная картина мира накрылась одним местом и колоратуры трех с половиной октав явно не хватает. Хочется хренакнуть семь и еще кулаком по столу, но сил не остается даже на приличное дыхание. Поэтому радости пубертата приходится переживать и в 40 с чем-то там лет, даже если оно вам нафик не надо. Читать далее Стерео и моно
О силиконе в жизни женщины, или что вы знаете о страданиях
Потенциал чулочно-носочной промышленности я поняла лет в семь – когда гостила у бабушки. Бабушка по природе своей была пофигистка и мне дозволялось безнаказанно пастись в ее шкатулках с драгоценностями, шкафах с фамильным (а позже – спертым из школьной столовки, в которой она работала) фарфором и вообще всем, до чего я могла дотянуться. Я не обошла вниманием даже бульонные кубики. Платяной шкаф вообще не обсуждался – только у бабушки я могла примерять все, до чего добирались мои руки, и когда случайно в комоде накопала длинные гольфы, которые были мне почти до… Блин, длинные в общем, гольфы, радости не было предела – а когда в Советском союзе детям девочкам разрешали носить капроновые колготки? Тут по бокам еще и рисуночек. Читать далее О силиконе в жизни женщины, или что вы знаете о страданиях
Лобзиком по сердцу
Как человек, имеющий за плечами самый разнообразный жизненный опыт, я была первой, кто решительно и беспощадно восстал против идеи лобзиков в четвертом классе. Во-первых, я хорошо помню флейту. Во-вторых, я ненавижу принуждение. В-третьих, я ненавижу идиотские инициативы. В-четвертых, я очень, пожалуй, даже слишком хорошо знаю своих детей. Читать далее Лобзиком по сердцу