Я представляю мою музу чем-то невнятным, вроде кометы – светящийся такой шар, несущийся на бешеной скорости и не понять, то ли на нем гуманоиды, то ли тараканы. Но, судя по цыганской музыке, там весело и всегда есть что пожрать нажраться. И вот, значит, она проносится мимо, беспощадная, как домкрат, увлекает меня за собой и сопротивляться ей бесполезно. Примерно как пытаться остановить поезд, несущийся на полном ходу.

Каждый раз у музы новая идея; начинается она просто с того, что у меня свербит. Пока еще непонятно что, но надо. Срочно. В такой момент важно понять, что именно, потому что если не поймешь, будет поход в разные стороны одновременно и сплошные нервы для окружающих.

И вот эта невнятная хрень несется, хватает меня за шкирку, и я понимаю, что должна немедленно сварить борщ. Просто вынь да положь мне этот борщ. И не дай бог без борща. Муза тащит меня в магазин, заставляет накупить всего и еще браслет, а к нему кулон и отложить вон те бусы из зеленоватого жемчуга. И дальше, подгоняемая меткими пинками и цыганским весельем, я несусь на кухню. Чтобы бульон и все такое.

Борщ божественен. (Ну, просто я к нему руку приложила и немного куриных частей тела со всякой ботвой). Он огненно-красен. В нем мясо. В нем все. Изысканный вкус оттеняет ломоть черного домашнего хлеба, чья корочка щедро натерта чесноком. Сметана. Господи, полжизни можно отдать за этот борщ. Да что там полжизини. Можно смело умереть.

Муза моя унеслась, оставив полную кастрюлю, а я жутко собой довольна, потому что успела вовремя остановиться (в прошлый заход я размахнулась так, что вышло две кастрюли и я никак не могла уловить момент, когда это произошло). Прекрасно и то, что пару дней можно не подходить к кухне. Только котам мяса ежевечерне шинковать, но это даже несерьезно.

На следующий день борщ еще вкуснее — ему так по природе положено. Разливаю детям на обед по тарелке, и отваливаю с чувством выполненного на все сто процентов материнского долга (мыть посуду, делать уроки – это они как-нибудь уже сами). У меня очередная муза, которая со спицами, ей нужно, чтобы я свитер довязала из козьего пуха. А в очереди уже ножками сучит третья – ей надо срочно платье, потому что я нашла куски бордового песца, а они уже видятся на манжетах чего-то простого и благородного кроя из очень дорогой шерсти цвета бордо от Château Margaux.

***

…и тишина. Я даже стука ложек не слышу. Дети настолько увлечены борщом, что почти не разговаривают. Я слышу только невнятные (потому что давятся в спешке) шепотки и шорохи. Как будто еще конфеты там лопают.

Шорох. Именно с такими звуками к детям прилетает их персональная муза Дюлей. Муза эта большая охотница до приключений и всегда переполнена самыми разными идеями. Одна другой сокрушительней. Один раз муза Дюлей осенила Алину идеей отстричь коту усы на правой половине лица. Кот три месяца стеснялся показываться в обществе и временно утратил аэродинамические способности. Муза Дюлей нашептала Денису пальнуть в соседку из пистолета и покрасить стену фамильной виллы разноцветными восковыми мелками. Картина была внезапна, бессюжетна и размашиста — сразу становилось ясно, что рукой сына вела натура творческая, забывшая в пылу о законах композии и цветовых сочетаний. Нам не понравилось настолько, что художнику пришлось отмывать стену пемзой и слезами.

Муза Дюлей всегда советует детям держаться стайкой и придумывать приключения на жопу так, чтобы торнадо хватило с избытком на всех. Можно покататься на дверцах свежепостроенного шкафа, можно сгноить недоеденное яблоко под подушкой, можно спереть мамину халву. Много чего можно — муза Дюлей всегда рядом и плохого не посоветует.

Самое интересное то, что муза Дюлей страха не ведает. После разбора полетов и циклона по имени Инна она пару недель зализывает раны и ходит по струнке, но потом неизменно возвращается. С новыми силами и идеями.

В этот раз муза Дюлей принесла в клювике очередной коварный план. В борще же что хорошо? Его много. Есть и есть. И в какой-то момент, когда дети дошли до критической точки, а в тарелках еще бултыхалось… в общем муза Дюлей нашептала Алине, что самым разумным было бы от борща избавиться. Можно это сделать так хитро, что мама, которая сейчас в самых плотных отношениях с музой Вязания, ни фига не поймет. Мама никогда не была шкодливой девочкой и ничего не знает об этой жизни, кроме того, на ней сейчас два кота и ей не до детей.

Для осуществления коварного плана муза Дюлей порекомендовала взять пакет и сообщника. В пакет  удобно сложить остатки борща с обеих тарелок и утилизовать его в мусорке. А сообщник при случае сможет оттянуть заряд цунами на себя. Хоть немного погасить первую волну. Мама сейчас вяжет, и у нее коты. Муза Дюлей уверена, что мамин рысий слух полностью заглушен кошачьим мурлыканьем, а мозги заняты подсчетом петель.

Муза не учла только одно обстоятельство. У мамы еще есть очень чувствительная пятая точка. Которая автоматически подает сигнал тревоги, когда в доме (при наличии в нем детей) все затихает. И тогда мама крадется на любой ультразвуковой шорох как кошка к мышиной норке.

***

Да-да, все так и было – по коварно разработанному плану. И пакет. И борщ в пакете. И два заговорщика. Только муза Дюлей упорхнула, бросив команду мародеров на полпути к мусорке. С белым пакетом. В котором бултыхались и вкусное мясо, и полезные овощи. И сметанка же… Чтоб вкуснее.

Послесловие

Я считаю, что картина «Последний день Помпеи» неточно передает эмоции людей, оказавшихся стихийном природном бедствии. Картина «Двое с пакетом борща на пути к мусорке» убедительнее.

ЗЫ

У нас сейчас тихо. Потому что не прошло и недели.