Мой самый трепетный, самый любимый праздник-праздник – Пасха. В детстве еще непременной традицией Пасхи была обязательная поездка на кладбище – проведать дедушку, оставить ему на могиле крашеные яйца и кусочек кулича.

С вечера начиналась подготовка и суета, но я особо никогда не вникала. А вот утром, когда солнце заглядывало в вымытые окна, когда воздух звенел какой-то весенней чистотой и свежестью – это нечто совершенно особое – вот тогда появлялось настроение. Пасхальное. Удивительное и ни на что не похожее.

«Христос воскресе!» — говорила бабушка. Или мы бабушке. «Воистину воскресе!» — отвечали мы. Или бабушка. Я тогда не сильно вдумывалась в смысл фраз – что-то непонятное, как «когда я ем, я глух и нем» — оно складывалось для меня в одно слово, котрое зачем-то произносят взрослые. А вот устраивать яичную битву – то да-а…

Утром особый завтрак – творожная пасха, куличи, крашеные яйца. Все удивительно весеннее, тончайшего белоснежно-голубого оттенка с золотым сиянием. И оно со мной еще несколько дней. А потом сборы и поездка. Надо.

На кладбище странная атмосфера,  с тех пор стараюсь там не бывать – мне тяжело и плохо. Почему-то помню фрагмент из совсем раннего детства: ярчайшее солнце, очень тепло и где-то далеко-далеко в небе летит самолет – двигатели гудят на какой-то тоскливой ноте, я смотрю на солнце, у меня слезятся глаза. И это ощущение навсегда. Звона, солнца и могилы. Нет, не могу.

…Мне было лет семь, к бабушке Лиде приехали ее падчерицы. И мы пошли гулять в город – в аккурат перед Пасхой. Зашли в храм, там молодой еще совсем батюшка (он и сейчас служит, кстати). «А когда Пасха, а можно ли прийти на крестный ход?», — начали кокетничать молодые тогда еще Наташа и Лена. «Только по пропускам», — усмехнулся батюшка.

…Лет в 17 пришло какое-то удивительное понимание праздника и смысла всего. Хотя я не могу назвать себя человеком верующим. Но внутри сидит что-то, что постоянно заставляет задумываться. Многое не так просто происходит, как кажется со стороны. Особенно в моей жизни. И когда в 20 лет я впервые пошла на всенощную, выстояла ее, прошла крестный ход – я, которая не может находиться в толпе… Странное ощущение. Экзальтацией это назвать нельзя. Это совершенно тонкое внутренне чувство, теплое и оберегающее. Помню до сих пор.

***

Я очень стараюсь сберечь семейные традиции такими, какими они мне кажутся. Или же сделать какие-то новые – мои. Моей семьи. И вера – тоже часть семейной истории, одной из веток моей многочисленной родни. Несмотря на то, что воцерковление как таковое меня не сильно затрагивает – ко многому отношусь с огромной долей иронии и скептицизма. Но есть то, что я оберегаю свято. И что бережет меня.

Рождество почему-то католическое, оно мне ближе: какая разница, когда рассказывать немного библейских сюжетов подрастающим детям? Почему не пока мы раскатываем тесто для пипаркооков, печем и потом раскрашиваем разноцветной глазурью? За окном промозглая эстонская зима, а у нас тепло, коты поют, пахнет корицей и имбирем, на тарелках горы печенюшек. В керамических подсвечниках уютно теплятся свечи, в комнате – украшенная (уж тут от души стараемся, странно, что ветки не ломаются) елка. Пахнет хвоей. И волшебством — у него есть и аромат и цвет. Нужно только затаиться на время, услышать внутреннюю тишину, и оно , понимание, обязательно придет.

Пасха – это уже рассказы про православие, то, что я помню из своего детства, то, что подсказывает интернет, то, что придумываем мы на ходу. Как это было, почему? За что? 

И попутно – хором – готовим стол. А в субботу к полуночи едем в храм. Потому что крестный ход и единое «Христос воскресе!» — это надо впитывать тогда, когда душа еще чистая. Когда вера еще цельная и сознание не задает вопросов — это позже. Когда ты запоминаешь ощущениями и несешь их потом всю жизнь.

После, в ночи, домой. Бережно неся пасхальные свечи, чтобы дома уже их снова зажечь. Спать? Сложно. Переполненные эмоциями, радостью, вопросами…

— Хорошо, держите по куску кулича, а потом спать! Утром будем христосоваться, — гоню по кроватям.

Потом сама.  А наутро… То самое солнце, которое 35 лет назад заглядывало в вымытые окна моей комнаты, смотрит теперь в спальню моих детей. Воздух звенит какой-то весенней чистотой и свежестью – это нечто совершенно особое – и настроение мое…

Христос воскресе!